Президент международной школы «Летово», ранее — партнёр McKinsey, Михаил Дмитриев рассказал об эффективном образовании, о своём опыте в этой сфере и о трендах рынка школьного образования.

Вы занимались крупными финансовыми и масштабными стратегическими проектами в больших компаниях — Morgan Stanley, VR Capital Group, McKinsey & Company. Расскажите, как вышло, что человек с таким обширным опытом работы в бизнесе пришел в сферу образования?

У меня большой опыт в корпоративном мире — в основном в McKinsey, где я проработал с января 2004 года и до прошлой осени. Я начинал как бизнес-аналитик и был вовлечен в ряд образовательных проектов. Мне очень понравилось работать в образовании. Позже, став младшим партнером, я начал искать возможности работать в сфере образования. Я сделал довольно много проектов для школ и университетов, работал с сильными техническими университетами в России и странах СНГ и в итоге стал руководителем образовательной практики в России и СНГ. А потом мне поступило предложение присоединиться к команде школы «Летово». Теперь я совмещаю две роли: с одной стороны, помогаю с инвестициями в семейном офисе основателя школы, с другой — являюсь президентом школы «Летово».

Как опыт, полученный в McKinsey, помогает в сфере образования?

Мои задачи как президента школы очень похожи на те задачи, которые обычно стоят перед партнером, который ведет проект в McKinsey. Сейчас я курирую стратегический процесс, смотрю, как реализуются наши планы, и при необходимости этот процесс корректирую.

Если смотреть снаружи, кажется, что «Летово» — один из самых успешных российских образовательных проектов и что вы уже достигли всего, чего можно было достичь. Какие перед вами еще стоят цели и как их достичь?

Действительно, стратегические цели мы выполнили и даже перевыполнили. Понятно, что самая важная (хоть и не единственная) задача школы — это сделать так, чтобы наши выпускники поступили в самые лучшие вузы России и мира. В этом году у нас первый выпуск, и уже сейчас понятно, что мы гордимся результатами выпускников. С другой стороны, стратегия школы не ограничивается результатами поступления. Вторая, не менее важная цель — это разностороннее и гармоничное развитие личности.

Ребенок идет к поступлению по некоторой траектории, параллельно развивая свои личные качества, компетенции и навыки. Наша задача понимать, что с ним происходит. Если он вдруг сходит с этой траектории, мы должны вернуть его обратно. Это управленческая система, которую мы выстраиваем на протяжении трех лет, и мне кажется, что мы достигли успехов. Например, мы разработали инструментарий для измерения метапредметных компетенций: это критическое мышление, умение сотрудничать, работать в команде, умение коммуницировать, умение управлять собой и своим временем, умение исследовать. Мы разработали специальные рубрикаторы, которые помогают нам понимать, что происходит с каждым ребенком: какие компетенции у него провисают, а в чем он, наоборот, опережает свой уровень. Это очень непростая педагогическая задача, которая требует межкафедрального взаимодействия: невозможно развивать компетенции в рамках одного предмета — это требует командной работы всего коллектива и всех кафедр. Мы достигаем этого через проектную работу, через междисциплинарные активности между кафедрами.

Если бы вас сейчас назначили президентом не школы «Летово», а самой обычной школы, чтобы бы вы сделали для того, чтобы адаптировать ее к современным реалиям?

Одну школу изменить намного проще, чем систему. Меня в образовании как раз привлекало то, что на уровне системы очень непросто что-то поменять — мало что есть на свете сложнее. У McKinsey, кстати, есть прекрасное исследование о том, что нужно делать при разных уровнях образовательных учреждений. Одно дело — когда ты пытаешься исправить общую безграмотность, как многие страны мира, а другое — вывести на следующий уровень относительно хорошую систему образования. У этих двух задач совершенно разный набор рычагов и интервенций. Если задача выйти на средний уровень, то это больше про стандартизацию, про единые образовательные программы, про жесткий контроль качества преподавания. Если нужно вывести систему на реально выдающийся уровень, то это больше про образовательные инновации, про свободу экспериментировать, которая должна быть у самых лучших школ, про систему трансляции передовых образовательных практик, которые рождаются у новаторов и педагогов, про вывод их в массовое применение в обычной школе.

Какие тенденции в развитии рынка школьного образования существуют сегодня? Есть ли разница между тем, что происходит в мире, и тем, что происходит в России?

Можно выделить четыре тренда.

1. Использование статистики и доказательных исследований в образовании. Это важный тренд, и я надеюсь, что лет через 15–30 мы будем иметь настоящие доказательства эффективности разных подходов в образовании, а не экспертные мнения.

2. Онлайн-образование — одно из самых главных направлений, которые привлекают инвестиции, где основываются самые разные стартапы.

Образование движется в сторону цифровизации, ковид и вынужденный переход на дистанционное образование это в разы ускорили.

3. Появилось понимание, что образование — процесс, который происходит на протяжении всей жизни. И поэтому самый главный навык — это уметь учиться.

4. Инвестиции в педагогов и управленцев: качество системы образования не может быть выше, чем качество профессиональной подготовки учителей.

Как вы думаете, онлайн-образование может заменить очное или нет?

Образование как область останется phygital — сам этот термин говорит нам о том, что это и то и другое. Цифровые технологии станут очень важным, может, даже неотъемлемым дополнением к очному процессу. Они открывают множество новых возможностей по работе с детьми, по развитию самостоятельности. Часть материала можно передавать школьникам на самостоятельное изучение, и это развивает в них тот самый навык уметь учиться самому, без учителя, который ведет тебя на поводке. Это позволяет разным детям двигаться с разной скоростью. Но образование, особенно школьное, должно влиять на личность с разных сторон, а это невозможно только через экран монитора. Я думаю, что будущее за интеграцией между очным обучением и цифровыми технологиями.

Период пандемии очень сильно повлиял на сферу образования. Какие последствия вы наблюдаете и как дальше будет развиваться образование после такого опыта? Не кажется ли вам, что этот год дезориентировал учащихся и отбросил назад?

Мне кажется, где-то отбросило, где-то нет. Если говорить о внедрении в разных образовательных учреждениях цифровых технологий, то этот год скорее все ускорил, а не отбросил назад. Он ускорил в разы всю отрасль EdTech, и возможности, которые доступны сейчас дистанционно, очень сильно развились за этот год. Если говорить об уровне конкретных детей, то есть дети, для которых дистант оказался более комфортен и которые начали добиваться больших результатов. Конечно же, есть и другие дети, которые очень сильно отстали и потерялись, потому что для них подобного рода подход оказался невозможным: они еще не обладают навыками заставлять себя учиться. У них появилось намного больше возможностей халявить и чего-то не делать, особенно в отсутствие интереса и мотивации. Где-то школы не умели правильно организовать процесс и оставляли детей без поддержки, а родители не были в состоянии подхватить, потому что работали и у них были свои источники стресса. Я могу предположить, что на уровне среднестатистического ребенка вызовов было больше, чем пользы. Сейчас будут результаты ЕГЭ и ОГЭ, которые покажут, что мы имеем, но даже если и есть где-то какое-то отставание, не думаю, что оно фатально.